31 января 2017 года в Институте перевода Библии состоялась открытая лекция «Памирские языки и некоторые проблемы перевода Библии», которую прочитала российский лингвист, иранист и индолог, доктор филологических наук, профессор Джой Иосифовна Эдельман, главный научный сотрудник сектора иранских языков Института языкознания РАН. В начале 2000-х годов Д.И. Эдельман приняла участие в проектах ИПБ по переводу фрагментов Евангелия от Луки на шугнанский, рушанский, ваханский и язгулямский языки. Ниже приводим тезисы этой лекции.

К памирским относят группу языков, на которых говорят малочисленные народы, живущие в горных долинах Западного и Южного Памира и примыкающих регионов, образующих единый ареал, называемый Бадахшаном. Сюда входят: 1) так называемая шугнано-рушанская группа языков и диалектов (шугнанский, рушанский, хуфский, бартангский, рошорвский, сарыкольский); 2) язгулямский язык; 3) ишкашимский язык; 4) сангличский язык; 5) ваханский язык.

Основная часть территории  распространения памирских языков входит в Республику Таджикистан,  государственным языком которой является таджикский. Он же — язык СМИ, литературы, театра, школьного образования, переписки. Таджикский и родственные ему местные «персидские» диалекты являются также языками межнационального общения (lingua franca) на Памире и  шире — в Бадахшане (в соседних регионах Афганистана, Пакистана, КНР).

Согласно генетической классификации, и таджикский, и памирские языки входят в иранскую языковую семью (которая составляет часть арийской  группы, а та, в свою очередь, входит в большую индоевропейскую семью), однако таджикский  относится к западноиранской подгруппе, а памирские — к восточноиранской.

Памирские языки генетически неоднородны: они восходят к разным древним иранским диалектам, на что указывают их историко-фонетические признаки. Однако они характеризуются типологически относительно единообразным фонологическим и грамматическим  строем, что объясняется несколькими причинами: а) общим доиндоевропейским субстратом (языком бурушаски или родственным либо однотипным ему); б) единым суперстратом (таджикским, персидским и принадлежащими к ним диалектами); в) многовековым общением в относительно едином замкнутом природном и культурном ареале.

Число носителей памирских языков известно лишь приблизительно: анкетирования по языковому признаку не проводилось. Имеются примерные соотносительные данные. Так количество шугнанцев определяется ок. 88 тыс. чел. (оценка 1999 г.), язгулямцев 3-5 тыс. чел., сангличцев немногим более 1 тыс. (рубеж XX–XXI в.),  ишкашимцев менее 1 тыс. (оценка 2009 г.) и т.д.  К тому же, например, не все считающие себя ишкашимцами, действительно являются носителями этого языка. Многие взрослые двуязычны, а среди младшего поколения растет число перешедших на таджикский язык.

Суровая природа Памира, его труднодоступность и замкнутость обусловили быт, способ хозяйствования, материальную и духовную культуру памирцев, их «народную картину мира», отразившуюся в языках и фольклоре.

Носители большинства памирских языков — мусульмане-исмаилиты, принявшие ислам в результате миссионерской и просветительской деятельности поэта и философа Насира Хусрава (1004–1088 гг.). Исключение — язгулямцы, которые на рубеже XIX–XX вв. были обращены в суннизм, и хотя в середине XX в. некоторые из них втайне оставались исмаилитами, ныне суннизм в Язгуляме возобладал. При этом в народе в XX в.   продолжали существовать элементы доисламских и еще более древних верований (вплоть до индоевропейских), даже таких, с которыми в древнюю эпоху (во II тыс. до н.э.) пытался бороться Заратуштра (Зороастр). Сохранялись и древнейшие ритуалы. В языках наблюдаются также этимологические следы ареальных (возможно, субстратных) верований.

Когда началась работа над переводом Евангелия на памирские языки, потребовалось учитывать разные общие и частные моменты материальной и духовной культуры памирцев. Был сделан перевод фрагментов Евангелия от Луки на шугнанский, рушанский, ваханский и язгулямский языки.

В частности, при переводе на язгулямский язык оказалось необходимым уделить внимание следующим моментам. С одной стороны, следовало показать особенности природы и материальной культуры Палестины времен Иисуса Христа, резко отличные от того, что видели жители селений по берегам бурной реки в замкнутом горном ущельи Памира. Поэтому некоторые реалии пришлось объяснять словами, частью в тексте, частью в словаре, а  некоторые — демонстрировать иллюстрациями в книге: море, буря и волны на море; ловля рыбы с лодки; стены и улицы древнего города и т.д. С другой стороны, следовало тщательно подбирать слова для передачи духовных терминов, отдельных иносказаний и описаний обрядов. Некоторые термины, совпадающие с мусульманскими, трудностей не вызвали, однако в ряде случаев, учитывая особенности языка, приходилось заменять прямой перевод описательным пересказом буквального значения слова.

В последние несколько десятилетий у памирской интеллигенции наметилась тенденция бережного отношения к родным языкам, стремление к их сохранению, к фиксации текстов, не только  фольклорных, но и авторских. Те представители памирской интеллигенции, которые принимали участие в переводах Евангелия, подошли к этому труду с полным осознанием того, что он не только познакомит памирцев с новой для них культурой, но и поможет сохранению и развитию их родных языков и выработке на их языках письменности и литературы. Представляется, что на том этапе эти задачи были выполнены.