Татьяна Прохорова

Участница алтайского проекта ИПБ Сынару, посетив московский офис ИПБ, поделилась радостью: она только что защитила магистерскую диссертацию в области теологии и предметом ее работы был как раз перевод Библии на алтайский язык. Она рассказала о месяце трудных экзаменов в Москве, когда у нее не оставалось времени даже на сон. И вот тяжелое время обучения наконец позади. Однако после посещения ИПБ и обсуждения рабочих планов с координатором проекта стало ясно, что расслабиться новому дипломированному богослову не удастся: впереди Сынару ждет задача еще более сложная — практика. Ей предстоит пересмотреть все Апостольские послания в алтайском Новом Завете и довести текст до такой ясности, чтобы их могли с легкостью и духовной пользой читать верующие алтайцы. Именно о том, почему столь трудна эта задача, и состоялся наш разговор.

Новый Завет на алтайском языке был издан ИПБ еще в 2003 г. С тех пор много раз активные члены алтайских христианских церквей предпринимали пересмотр отдельных мест текста, в 2014 г. издание вышло в новой, исправленной, редакции, а в 2017 г. — с параллельным русским текстом. Но всё равно широко читаемой книга не стала. Чем это объяснить? Вот, что говорит Сынару: «У нас народ — очень простой. Многие алтайцы скотоводы, которые живут в селах. Они не языковеды. Такой текст, который встречается в Посланиях апостола Павла, где, пока до конца предложения дочитаешь, перестанешь понимать, кто кому и что сказал, для них не годится. Например, на алтайском языке местоимения не имеют рода, и если вы читаете текст, где нет конкретного существительного, а только местоимения 3-го лица, то можно «затеряться» в поисках смысла.

Так, в Еф 1:4 в Синодальном переводе написано: «Он избрал нас в Нем прежде создания мира, чтобы мы были святы и непорочны пред Ним в любви». На алтайском легче это предложение понять, если перевести местоимения 3-го лица более конкретно, в соответствии с мыслью апостола Павла: «Бог избрал нас во Христе прежде создания мира, чтобы мы были святы и непорочны пред Богом в любви».

Итак, сегодня Сынару профессиональный филолог и богослов. Но каким длинным и непростым был ее путь к этим достижениям! Путь, приведший к переводу Библии. Можно сказать, что она начинала настолько издалека, насколько это вообще возможно: «Я родилась в горах и выросла в семье пастуха, — рассказывает она. Из всех поселений Республики Алтай наше – на границе с Казахстаном и Монголией — самое далекое от Горно-Алтайска и, соответственно, от цивилизации. До шести лет я дома слышала алтайскую речь от родителей. Но с шести лет меня привезли в школу, в деревню, где большинство жителей были казахи и в школе преподавали на казахсом языке. При этом казахи ходили на урок казахского языка и литературы, а мы, алтайцы, ходили на урок алтайского языка и литературы, однако учителя алтайского языка и литературы в школе не было. Вел казах, для которого этот язык был чужим, он просто говорил нам: перепишите упражнение. Никто ни его, ни нас не проверял, ведь в деревню тогда не было дороги. Учителей туда хоть и направляли, но они быстро уезжали, потому что жить в этом удаленном от цивилизации районе было слишком тяжело. Русский язык и все остальные предметы нам тоже преподавали через казахский. Закончив школу, я совсем не собиралась становиться филологом. Я хотела быть медиком и сказала своему классному руководителю, что поеду учиться в Горноалтайское медучилище. А она говорит: “Зачем тебе медучилище? Учись на учителя алтайского языка, у нас ведь они так нужны, мы тебе направление дадим от колхоза и от школы. Тебя примут”. И вот я приехала в Горно-Алтайск, поступила в Горноалтайский университет на алтайское отделение филологического факультета, чтобы стать учителем алтайского языка и литературы. И после первой же сессии хотела всё бросить, потому что выяснилось, что я, проведя все школьные годы вне родной языковой среды, очень плохо говорю по-алтайски. Ну и на казахском читать литературу я не могла, потому что никогда этому не училась, посещая в школе уроки алтайского, а не казахского языка».

Вот в такой невообразимой для будущего филолога ситуации волей судьбы оказалась Сынару в свои университетские годы: не владея ни одним письменным языком, полузабыв родной даже на устном уровне и не выучив ни одного иностранного. Она продолжает:

«Лишь родители уговорили меня продолжить обучение. Но, наверное, у Бога были на меня Свои планы, и это я понимаю уже теперь. Сразу по окончании университета я обратилась ко Христу. К этому времени в моей бывшей школе уже появились учителя алтайского языка и я была там не нужна. Я осталась в городе и поступила работать литературным сотрудником в детскую газету. Со временем и в своей церкви я стала вести работу с детьми. Впервые на апробацию будущего алтайского Нового Завета меня пригласили, когда мы сами, новообращенные христиане, только начинали изучать Библию. После выхода книги, когда появились отзывы, что текст непонятен, мы с переводчицей пересматривали Евангелия. Одновременно я задумалась, что давать детям на их родном языке после проведения христианских лагерей, и обратилась за советом в ИПБ. В итоге, мне же и довелось делать “Библейские рассказы” — сокращенный вариант “Библии для детей”».

Видимо, после той жизненной школы, которую прошла сама Сынару, она, как никто другой, научилась чувствовать и понимать нужды людей, плохо владеющих языком, понимать, как сделать тексты доступными для самых простых читателей. Она продолжает свой рассказ:

«Как любой человек, который хочет донести Слово Божие до своего народа и который сам прошел путь становления христианина в своем народе, я понимаю, что, если сразу тяжелый текст людям дашь, они не будут читать. Тем более, алтайцы. Когда моя семья уверовала, я своим братьям и сестрам оставила Новый Завет на русском. Они ничего не поняли! Потом мы привезли библейское издание на русском для совсем маленьких детей, и мой брат сказал: “Я начал Библию понимать, только когда прочитал вот эту детскую библейскую книжку”. Тогда до меня дошло, что людям сначала надо дать детские издания, чтобы они привыкли к структуре текста, поняли, о чем там речь. С “Библейскими рассказами”, похоже, нам удалось выполнить задачу. Все отзывы очень хорошие. Люди нам говорили: “Очень понятно. Оказывается, читать Библию так интересно!” Помню, один раз у нас в церкви женщина уверовала, и я стала искать какое бы издание ей дать с собой, чтобы у нее было Слово Божие. Стою и думаю: что же дать человеку, чтобы она читала? А там была другая женщина, которая недавно начала ходить в церковь. Смотрю, она побежала и принесла эти “Библейские рассказы” на алтайском языке и говорит: “Вот это хорошее! Вот это Вам надо прочитать! Вам сразу станет понятно, о чем речь в Библии!” И я поняла, что, действительно, “Библейские рассказы” – хорошая возможность ввести человека в библейский мир».

И все же это было только начало. Останавливаться на детских изданиях Сынару не собирается. Недаром же в защищенной только что диссертации она тщательно изучила опыт первого алтайского миссионера XIX в. православного митрополита Макария (Глухарёва). Вот, что она говорит о перспективах создания полной алтайской Библии:

«То, что у нас нет полной Библии на алтайском языке — большой минус. Представьте, когда митрополит Макарий приехал на Алтай, он увидел, что алтайцы по-русски не читают и не понимают, а на алтайском даже письменности нет, и он начал создавать письменность на основе кириллицы. Познакомился с местным жителем М.В. Чевалковым, обучил его, и они вместе стали переводить “Отче наш”, заповеди блаженства… Он понимал, что если ты донес Евангелие до народа, то надо оставить им Слово Божие, духовный хлеб, на их родном языке. Так неужели теперь, имея все возможности, мы не будем этого делать? Тем более имея такую историю! Человек в то время, не имея ни самолета, ни транспорта, ни какой бы то ни было техники, сидел, составлял письменность и переводил! Если, имея такую богатую историю именно христианства на Алтае, мы не будем ее дальше продолжать, это позор для нас! Кроме того, алтайский язык – это материнский язык тюркских народов, и многие тюркологи едут на Алтай, чтобы изучать свои корни. А я думаю: если даже другие народы приезжают к нам изучать алтайский язык, а мы не будем Слово Божие переводить — все остальное будет пусто. Потому что для меня Слово Божие — это жизнь для народа. Библия — основа всей культуры, всей духовности, всей нравственности. Если мы не оставим после себя Слова Божия на своем языке, это все равно что оставить культуру без основания и язык без будущего. А имея Слово Божие на алтайском языке, я верю, мы сохраним не только свой язык и культуру — мы сохраним духовное богатство, мы дадим надежду и будущность своему народу». 

Информационный бюллетень "Новости библейского перевода" №2(55), 2022 г.