Т. Прохорова
«На кедрах внутри храма были вырезаны подобия огурцов и распускающихся цветов…»
3 Царств 6:18
Что нужно, чтобы стать переводчиком Библии? Для языков малых народов, находящихся под угрозой исчезновения, порой достаточно просто хорошего владения родным языком – даже если только на уровне устной речи. Всё остальное – верность языкам оригинала, богословская точность – ложится на плечи богословского редактора и консультанта. Для языков с большим числом носителей, с развитой литературной традицией, может подобраться переводческий состав, сплошь состоящий из филологов-профессионалов. Такова ситуация в даргинском проекте ИПБ. На данный момент в группе трое переводчиков, и все они высококвалифицированные специалисты. Но профессионализм – это еще не всё. Как определить то неуловимое, что собирает людей разных религиозных традиций в библейском проекте?
Несколько лет назад переводчик, первым пришедший в группу в ее нынешнем составе, рассказывал о своей работе так: «Для меня интереснее всего в работе сам её процесс – это раз. Второе – это возможность наблюдать, как языки мира удивительно похожи друг на друга. Ведь, несмотря на то что библейские тексты такие трудные, любой язык может великолепно передать заключенные в них смыслы. Плохо, например, что я английского не знаю, но, слава Богу, что я хорошо знаю русский, и еще больше слава Богу, что я хорошо знаю даргинский и могу людям передать силу этого Писания – для даргинцев на даргинском. И третье – для меня есть и свой интерес как ученого – лексический. Мы вытащили из опыта библейского перевода десятки слов, мы вспомнили архаизмы, начав активнее пользоваться запасом слов даргинского языка, а некоторые термины даже придумали. Почему бы и нет? Ведь переводческая работа – это тоже своеобразное творчество. В переводческой процедуре ИПБ мне особенно много дает апробация. Ведь есть даргинцы, которые не особенно хорошо знают свой литературный язык и, конечно, не знают библейских текстов. Вообще Священных Писаний не знают: ни исламских, ни христианских. И для них само существование этих переводов оказывается удивительной вещью, как бы открытием. Они впервые знакомятся с этими текстами и выражают удивление, что такое вообще может быть».
Два года назад к группе присоединился новый переводчик. Филолог-профессионал, много лет проработавший в журнале, он тоже великолепно владеет даргинским литературным языком, но вот в другом отношении он самым буквальным образом подтвердил слова своего коллеги: на момент подключения к работе, Священных Писаний он не знал, и богословский редактор проекта наблюдал воочию первую реакцию на библейские тексты нового члена команды: «Когда он читал текст, он всё время восклицал: вот где настоящее написано!» Миновали два года работы, и эта первая радость не угасла. За два года он успел перевести книги Ионы и Руфи, а в последнее время работал над книгой Есфири. Вот что он рассказывает: «В книге Есфири напрямую не говорят о Боге, но всё время чувствуешь себя в общении с Ним, чувствуешь Его присутствие. Почему я до сих пор не соприкоснулся с этим, не знал? Ну да, действительно, не знал настоящего – того, что есть тут, в этих текстах? Если б можно было уже 20–30 лет назад мне прийти и это всё изучать! Это духовная пища, которой мне не хватало долгие-долгие годы. Это окрыляет меня».
Интересно, что на недавно прошедшем в Москве семинаре по Пятикнижию наш первый переводчик, со слов которого мы начали рассказ о даргинском проекте, чувствовал себя именно окрыленным, но, в его случае, новым профессиональным желанием, которое заронила в нем углубленная работа над Писанием: «За последние два года мы проделали колоссальную работу с новым богословским редактором по переработке всего текста Нового Завета. Проверили каждую букву, каждый звук, нашли более точные термины, которые и больше подходят и более понятны читателю. Так, раньше Иоанн Креститель «очищал» водою, а теперь именно «погружает» в воду, чтобы очистить. Во время апробации люди тоже сочли, что новый текст и читается легко и легче понимается. Когда людям нравится, это для нас хорошая оценка. В ходе работы я пришел к выводу, что для переводчиков крайне важно научиться читать на библейских языках. Вот, например, к структуре нашего даргинского языка греческий синтаксис подходит больше, чем русский. Конечно, есть хорошо знающие библейские языки богословские редакторы, есть программа для перевода Библии Паратекст, где можно посмотреть все значения каждого слова, но, если бы я как переводчик мог сразу читать греческие слова, мне было бы легче. Нужна методика изучения древнегреческого языка и объяснение элементарных начал, а дальше мы уже сами пойдем – полетим, как птицы!»
Поскольку на семинаре занимались Пятикнижием, и именно работа над Пятикнижием в ближайших планах даргинской группы, речь зашла не только о древнегреческом, но уже сразу и о древнееврейском языке: «Те имена и термины, которые встречаются в Коране, мы, конечно, искусственно придумывать не будем, – продолжает даргинский переводчик. – Вот, например, здесь на семинаре нам дали задание подобрать термины для “чистого/нечистого”. Это всё в Коране уже есть, и, конечно, мы нового придумывать не будем. Коранические термины вполне работают, все понимают слова “харам” и “халяль”. Есть и имена собственные, которые всем понятны. Так Ноя мы называем Нуах. Но вот, например, в нашем языке не было слова “притча”. Для евангельских притчей мы взяли слово, которое значит “поговорка”, а уже потом в турецком языке я обнаружил, что они используют семитское слово “машал”, и у нас в даргинском языке оно тоже есть, хоть и звучит несколько иначе. Оно заимствовано из арабского и означает “например”. Теперь я думаю, что будет ближе и понятнее, если мы сделаем составной термин, который дословно будет означать “поговорка, которая служит примером”. Возможно, этот термин пригодится при переводе ветхозаветной Книги Притчей. Но пока – на повестке дня Пятикнижие. Команда у нас несколько расширилась, появился новый человек, который десять лет работал переводчиком в газете. Сейчас мы вместе, он и я, начинаем Пятикнижие».
А вот мнение еще одного участника семинара, будущего члена даргинской переводческой группы, который присоединился к беседе и поделился своими соображениями о том, в чем он видит задачу библейского переводчика: «Любой переводчик должен быть честен. Если нет кого-то, кто проверяет за ним перевод, он может позволить себе какие-то неточности, а это уже грех. Если ты не сможешь хорошо перевести, то это грех перед теми людьми, для которых ты переводишь. Если ты посадил огурец и не полил его хорошенько, не подложил удобрения, то он не вырастет. Вот так и тут: нужно все слова своего языка перебрать и оформить такую оболочку – такую питательную среду, чтобы из семени вырос цветок и не увял преждевременно».
Что же получается? Для всех троих собеседников и коллег, двое из которых уже переводят Библию на даргинский язык, а третий готовится включиться в эту работу, перевод – это путь навстречу правде: будь то через проникновение в суть языков оригинала, или через поиск и узнавание настоящего, или через непреклонную честность мастера. «Блаженны алчущие и жаждущие правды…».
Информационный бюллетень "Новости библейского перевода" №1(48), 2019 г.