Татьяна Прохорова
Евангелие от Марка было впервые переведено на лакский язык в 1996 г. С тех пор состав переводческой группы полностью изменился. Сейчас готовится к печати Евангелие от Матфея. Во время консультации в Москве весной 2014 г. переводчик и богословский редактор поделились трудностями работы на новом этапе.
Как смена поколений повлияла на философию перевода
Переводчик: Помимо сделанного с нуля перевода Евангелия от Матфея, мы заново перевели Евангелия от Марка, сверив потом его с изданным в 96-м г. В старом переводе были кое-какие интересные находки, и мы их учли, но в целом за основу взяли наш новый перевод. Почему пришлось делать заново? С самого начала мы сочли неудачной прежде использовавшуюся терминологию. Очень много информации было эксплицировано в текст, т. е. отдельные ключевые термины были развернуты и даны целыми фразами — вместо термина в тексте использовалось его объяснение.
Богословский редактор: Старый перевод, который так многое разъяснял, был по-своему хорошим. Я понимаю, почему в 90-е гг. философия перевода была именно такой. Даже в русском Синодальном переводе, когда берешься читать его в первый раз, можно многого не понять. И вот выходит первая библейская книга на лакском языке, в котором совершенно иные культурные пласты. Поэтому пришлось очень многое объяснять прямо в тексте. К тому же книга, вышедшая в 1996 г., переводилась в 1992–93. Это ведь более 20 лет назад. За эти годы всё поменялось. Сейчас речь идет о том, чтобы полностью издать Инжил (Новый Завет) и в ближайшей перспективе, как минимум, Четвероевангелие. С такой перспективой прежняя философия перевода уже не является приоритетной. К тому же принципиально изменилась аудитория. Благодаря возрождению ислама дагестанцы в целом, и лакцы в частности, стали более религиозны. Поэтому мы можем теперь использовать терминологию без специальных разъяснений. Так, термин «покаяться» (по-лакски тавба дан) теперь понятен большинству читателей, а раньше вместо него переводчики использовали выражение «грехи оставить» (бунагьру кьабитан).
К вопросу о терминологии
Переводчик: Есть еще один термин для «покаяния», который я также использовал, когда переводил Коран. Буквально он означает «печалиться от того, что натворил». Такого смыслового оттенка ни в арабском слове, означающем «покаяние», ни в русском слове нет. Но такой объяснительный перевод несколько упрощает само понятие, в лакском переводе появляются другие звучания и исчезает чисто религиозный смысл. А когда употребляешь заимствования, которые уже вошли в лакский язык в качестве терминов, появляется специфический оттенок, пришедший непосредственно из других языков. Поэтому я вижу смысл в использовании устоявшихся заимствований. Скажем, слово «космос» еще можно перевести средствами другого языка, а вот слово «космонавтика» уже лучше заимствовать. Так что некоторые термины надо просто сохранять. Их использование дает необходимую точность. Но бывают другие ситуации, когда значение исконных лакских слов просто забывается, утрачивается. И здесь мне просто хочется сказать всем лакцам: учите лакский язык!
Возвращение забытых смыслов
Богословский редактор: Вот лишь один такой пример. Вспомним о евангельском отрывке, где говорится, что Иоанн Креститель пошел в пустыню проповедовать оставление грехов. Я провожу апробацию текста на факультете филологии, где учатся будущие преподаватели лакского языка. Им очень интересно, как звучит текст на их родном языке, как прямо здесь и сейчас делается обратный перевод. Однако вот уже на протяжении двух апробаций, при чтении как Евангелия от Матфея, так и от Марка, люди вновь и вновь понимают это место не как «пошел в пустыню», а как «отошел в сторону».
Переводчик: Чтобы отличить одно значение от другого, нужно просто учитывать разницу в падежах. Именно использование определенного падежа указывает на необходимое нам прочтение, но люди просто утратили это употребление, не помнят его, и тогда создается впечатление, что слова «пустыня» в лакском языке нет. Но ведь это не так! Нет таких понятий, которые невозможно было бы передать средствами лакского языка. И больно видеть, как слова забываются, как язык теряется.
Особенности и парадоксы образования
Богословский редактор: Увы, многие люди сейчас просто не читают по-лакски. Многие понимают язык, говорят на нем, но не читают. Одна из причин этого — повсеместная урбанизация. Люди переезжают из селений в города и переходят на русский, потому что необходимо как-то общаться в многонациональном городе.
Переводчик: Сейчас 70–80 % лакского населения живет в городах. Лакцев никто не относит к исчезающим малым народам в Дагестане, однако мы находимся в наиболее тяжелом положении. У лакцев, как ни у кого другого, всегда была очень большая мода на русский язык, потому что мы нация очень интеллектуальная, все привыкли учиться, а учебники написаны на русском языке. Так, всеобщее стремление к образованию ударило по лакскому народу. Парадоксальный побочный эффект. И есть еще одна удивительная вещь: Махачкала, где в основном и живут лакцы, — это черная дыра, в которой исчезают языки. Из Средней Азии приезжают люди, которые прекрасно говорят по-лакски. Из Тбилиси, из Баку приезжают лакцы, которые знают родной язык лучше, чем местные жители. А у нас остается в ходу разве что «базарный язык». А ведь если люди могут объясниться на родном языке на бытовые темы, это отнюдь не значит, что они будут уметь на нем читать-писать. Поэтому я отстаиваю каждое лакское слово в своем переводе, стараюсь не уступить примитивности. Наши респонденты при апробации — студентки, обучающиеся по специальности «родной язык». Они полны желания все знать, но, к сожалению, им не заложили основу знания языка. А ведь если преподаватель не имеет основы, то будет воспроизводиться следующее поколение, еще более примитивно знающее лакский язык. Преподаватель должен не быть ментором, а вкладывать кусочек своего сердца в молодые души. Не полюбив преподавателя, невозможно полюбить предмет. Я только что вернулся из Тбилиси, где проводился семинар по малым языкам. Мне было очень интересно узнать о новых методиках преподавания — творческих, игровых. Учитель должен не просто дать домашнее задание, сказав: «Идите и делайте, а я вам все объяснила», а стараться чем-то помочь: подсказать слово или предложение. Участникам групп раздавались картинки, а они должны были подобрать названия на своих языках. И начиналось занятие со слов благодарности: «Дорогие друзья! Мы с вами вчера очень хорошо потрудились. Спасибо вам большое!» Я вспоминал своего собственного учителя лакского, который был у меня в Кумухе. Та любовь к своему языку, которую он вложил в меня, простого ученика, никуда не исчезла, и в возрасте за 50 лет я начал всерьез заниматься родным языком. Во мне заговорило чувство, вложенное моим учителем. Когда я переводил Коран, у меня был чисто спортивный интерес. Сейчас я понимаю намного больше, чем тогда. После того как я поработал над двумя Евангелиями, мне хочется, чтобы и мой перевод Корана был бы вот так же прочтен людьми, как в Институте перевода Библии делается апробация. Чтобы были высказаны замечания, а не просто похвалы. «Как ты хорошо перевел!» — это пустая фраза. Я считал, что неплохо знаю лакский язык, но каждый раз что-то новое заставляет меня думать, что надо его продолжать его изучать. Священное Писание всегда вдохновляет. Его невозможно раз и навсегда выучить как таблицу умножения, а потом отложить в сторону и запомнить на всю жизнь. Каждый раз, когда прикасаешься к этой Книге, обязательно познаешь что-то новое, чего раньше не замечал. А вместе с моим богословским редактором, который побывал в Израиле — на земле, колыбели основных религий мира, — мы многие вещи как бы заново переживаем. И это еще одна причина, по которой перевод Евангелия надо было делать заново.
Зачем переводить библейские тексты?
Богословский редактор: В силу тех или иных культурных особенностей в мусульманской среде Библия может вызывать отторжение, это можно понять. Но когда люди читают сам текст, когда они уже соприкоснулись с текстом, то Писание не может не вызывать у них уважения. Когда дело доходит до Воскресения, если человек прежде уже размышлял над тем, есть ли душа, смертна она или бессмертна, то тут он восклицает: «Подожди, так ведь Он воскрес — значит, Масих был угоден Всевышнему!» Это и есть то, что называется по-лакски Ххарисса Хавар, т. е. «радостная весть». Для того чтобы увидеть эти вещи, человек должен соприкоснуться с текстом. Для этого мы и переводим.
Переводчик: Чтение этих книг должно служить будущему хотя бы в том смысле, что люди увидели, что, кроме ислама, есть и другие религии, которые несут людям добро, и надо уважительно к ним относиться. И это значение непреходяще. Теперь нам предстоит переводить Евангелие от Иоанна. Но мы уже по шею в воду вошли — пора научиться плавать! Конечно, какие-то подводные камни там наверняка будут, но и какая-то степень легкости появится. Мы там ходить по земле не будем — мы будем ступать по воде!
Информационный бюллетень "Новости библейского перевода" №2(39), 2014 г.